ОТ ИСТОКОВ КИБЕРНЕТИКИ ДО РАСЦВЕТА ИНФОРМАТИКИ
Научно-издательский центр Объединенного института геологии,
геофизики и минералогии СО РАН существует не так давно, но успел
издать немало интересного и хорошо зарекомендовать себя на рынке
печатной продукции. Свидетельством тому -- золотая медаль
Сибирской ярмарки за высококачественную издательскую подготовку и
полиграфическое исполнение изданий научных трудов. Центр
обеспечивает выпуск трех журналов по профилю института --
"Геология и геофизика", "География и природные ресурсы",
"Криосфера Земли". Впрочем, точнее, наверное, говорить о четырех:
ведь "Геология и геофизика" выходит в русском и английском
вариантах. Естественно, значительную часть продукции центра
составляют монографии и сборники геолого-геофизической тематики.
Среди них -- "Тектоника литосферных плит в архее" Ч.Б.Борукаева,
"Граптолиты палеозоя Средней Сибири", Н.В.Сенникова,
"Золотоносность кор выветривания Салаира" группы авторов, "Методы
и объекты сейсмических исследований" Н.Н.Пузырева и ряд других.
Но издательство отнюдь не ограничивается своим "родным" профилем.
Издательским делом сейчас кто только не занимается, так что
обилие разнообразных книг, хлынувших на прилавки, увы, в
значительной мере оказалось сопряжено с обилием опечаток,
всяческих типографских и редакторских погрешностей,
несовершенным, а то и откровенно дрянным качеством переплетов и
т.п. Всего этого Научно-издательскому центру ОИГГМ СО РАН
удалось избегнуть, чем и были привлечены многие авторы,
работающие во всевозможных областях знания. (И не только авторы:
типографские мощности НИЦ позволили наладить плодотворное
сотрудничество с другими издательствами, в частности, с
издательством Новосибирского университета.) Вот так и появились в
каталоге центра монографии по различным отраслям гуманитарных
наук, художественная литература, учебные издания, такие сборники,
как "История русской духовной культуры в рукописном наследии
XVI--XX веков", "Сибирь в XVI--XX веках. Экономика,
общественно-политическая жизнь и культура".
Особо следует сказать о благородной попытке издательства
возродить (на коммерческой, а не благотворительной основе!)
выпуск научно-популярной литературы -- направление почти совсем
захиревшее в нынешних условиях. Хочется надеяться, что эта
попытка увенчается успехом (первой будет издана книга
В.Е.Ларичева "Звездные боги").
Среди авторов -- не только новосибирцы, но и жители Тюмени,
Иркутска. Надежные связи установились с гуманитариями Республики
Саха: вслед за сборником статей о легендарном поэте, олонхосуте,
ученом и политике П.Слепцове-Ойунском готовятся к печати книги
М.Н.Дьячковской "Аллитерация и рифма в якутской поэзии",
Н.Н.Ефремова "Полипредикативные конструкции в якутском языке",
Т.С.Ивановой "Из истории политических репрессий в Якутии",
А.Г.Нелунова "Якутскорусский фразеологический словарь". Скоро
выйдет и замечательный словарь говоров старообрядцев (семейских)
Забайкалья, подготовленный под редакцией Т.Б.Юмсуновой.
К этому второму потоку изданий НИЦ ОИГГМ СО РАН принадлежит и
книга, о которой пойдет речь -- только что вышедший (при
поддержке РФФИ) сборник "Очерки истории информатики в России",
составленный известным специалистом по искусственному интеллекту
Д.А.Поспеловым из Москвы и новосибирским специалистом по
архитектуре вычислительных систем Я.И.Фетом.
Кибернетическая смесь
В жанровом отношении сборник чрезвычайно разнообразен, и
разнообразие это сперва даже несколько удивляет: обзоры
чередуются с мемуарами, републикации давних статей -- с архивными
документами, автобиография Л.В.Канторовича, написанная для
Нобелевского комитета, уживается под одной обложкой с описанием
забавных случаев из жизни того же Л.В.Канторовича, академика и
адмирала А.И.Берга, основателя отечественной кибернетики
А.А.Ляпунова, enfant terrible машинного перевода И.А.Мельчука...
Более того, даже тексты, находящиеся в пределах одного жанра,
неоднородны. Так, мемуарные очерки написаны не только с разных
точек зрения, но и в совершенно разных стилях -- от
неприхотливого и драматичного реестра лагерных судеб ряда членов
Научного совета по кибернетике (статья Е.В.Марковой) до
стилистически изысканных и затрагивающих чуть ли не все ключевые
вопросы современной лингвистики воспоминаний Вяч.Вс.Иванова,
страницы которых плотно населены образами ведущих языковедов, или
до детальных, невероятно тщательно проработанных очерков
В.А.Успенского. И среди архивных материалов встречаются не только
живые, передающие атмосферу эпохи, стенограммы, но и чисто
канцелярские бумаги... Впору задуматься: отвечает ли этот
причудливый конгломерат замыслу составителей -- дать цельную
картину развития отечественной информатики? Но при внимательном
чтении (не просто последовательном, а с возвращением к уже
прочитанному, сопоставлением разных взглядов на одни и те же
события, обдумыванием новой и давно известной информации) эта
пестрая мозаика делается ценнее монографии, созданной по строгому
плану, с четким разграничением этапов развития, с обстоятельными
и единообразно изложенными жизнеописаниями протагонистов
кибернетического движения в СССР. Впрочем, немалую роль в этой
структуризации (предоставляемой читателю в качестве
самостоятельного упражнения) играют две монографические статьи --
предисловие и "О становлении кибернетики в СССР", замыкающая
первый, самый большой раздел сборника ("Ранняя история советской
кибернетики"). Первая из них написана одним из составителей,
Д.А.Поспеловым (не только известным ученым, но и популяризатором
кибернетики). Вторая принадлежит перу М.Г.Гаазе-Рапопорта, одного
из пионеров отечественной кибернетики, памяти которого и посвящен
сборник. В начале восьмидесятых годов Гаазе-Рапопорт организовал
специальный семинар по истории кибернетики в Политехническом
музее в Москве. Ему же, собственно, принадлежала и идея такой
книги, идея, которую он не успел осуществить.
Вот один из примеров такого неструктурированного материала,
который в процессе внимательного чтения структурируется сам
собой. В конце пятидесятых серьезно обсуждалась возможность
создания Института кибернетики АН СССР, составлялись проекты
тематики института, обсуждалось, какие подразделения должны
входить в него, множилась служебная переписка, завершившаяся
постановлением Президиума АН, где детально расписывались даже
сроки строительства здания института. Большой блок архивных
документов, касающихся этого вопроса, помещен в сборнике. Есть
здесь и проект, составленный А.А.Ляпуновым, и отзыв на него
И.А.Полетаева (автора первой советской книги по кибернетике и
зачинателя нашумевшей дискуссии "о физиках и лириках"), и,
разумеется, это самое постановление. Комментарии к документам --
минимальные. Но из перекрестных ссылок, из всего контекста книги
легко разобраться и в атмосфере борьбы за создание института, и в
том, почему же он, в конце концов, так и не был создан.
Повторение пройденного
Отдельно стоит обсудить проблему републикаций: наряду с
материалами и статьями, впервые появляющимися на страницах
сборника, довольно много места занимают уже печатавшиеся раньше
статьи. Казалось бы, какой смысл включать их в книгу? Дело,
однако в том, что большинство этих перепечаток увидели когда-то
свет в изданиях узкоспециальных, труднодоступных и малотиражных.
Даже при нынешних, не весьма благоприятных для издания научных
книг условиях общий тираж, например, воспоминаний Марины
Акселевны Берг, благодаря републикации, утроился (ранее выходили
в количестве пятисот экземпляров). Статья Вяч.Вс.Иванова об одной
из ключевых фигур эпохи начала кибернетики -- рано умершем
М.Л.Цетлине, замечательном, многогранном ученом и удивительном
человеке, в свое время долго не могла быть опубликована.
Редакторы говорили автору, что в таком тоне можно писать лишь о
Ленине. В конце концов ее удалось поместить в одном из выпусков
"Вопросов кибернетики", а этот сборник мало того, что выходил в
количестве всего тысяча экземпляров, но еще и имел такую
запутанную нумерацию, что даже опытные библиографы порой
затруднялись найти нужный выпуск. Теперь очерк о Цетлине снова
пришел к читателю.
Другая веская причина помещения под одной обложкой новых и ранее
известных текстов -- необходимость создания цельной картины. Ряд
статей, как, например, упоминавшаяся обзорная работа
М.Г.Гаазе-Рапопорта, появился на страницах сборника именно в силу
этой необходимости. Кроме того, само положение кибернетики и
информатики в системе наук, их взаимодействие со многими
дисциплинами приводит к тому, что узкий специалист может не
знать, что делают его коллеги в смежной области, а в книге по
истории науки особенно важно представить развитие этой науки во
всей полноте. И вряд ли многие из тех, кто работает в области
искусственного интеллекта, часто заглядывают в журнал "Математика
в школе", а занимающиеся проблемами управления в биологических
системах -- в журнал "ЭКО" или сборник "Оптимизация". Эти
перепечатки помогут читателю обрести перспективу.
Кибернетика на артиллерийском лафете
Наибольшее освещение в "Очерках по истории информатики в России"
получил ранний период становления кибернетики в нашей стране. А
период этот начался, как известно, с официального отрицания и
поношения. (Кстати, два "антикибернетических" документа
перепечатаны в приложении к книге: знаменитая статья "Кому служит
кибернетика" из журнала "Вопросы философии" за 1953 год, автор
которой скрылся за подписью "Материалист", и заметка из "Краткого
философского словаря" пятьдесят четвертого года.) Неизвестно, как
сложилась бы судьба молодой науки и в послекультовский период --
ведь генетика, признанная властями столь же реакционной, еле-еле
была реабилитирована к середине шестидесятых годов. Но генетика
могла иметь отношение лишь к сельскому хозяйству, кибернетика же
в принципе касалась кое-чего более важного для властей... Это
начинали понимать; к тому же определенную роль сыграло положение
Алексея Андреевича Ляпунова, страстного пропагандиста
кибернетического подхода, основоположника отечественного
программирования. Ученый с энциклопедическим стилем мышления,
фронтовик, видный педагог, он преподавал после войны в
Артиллерийской академии и сумел убедить своих коллег в погонах и
без, что "лженаука" не только не противоречит "самой передовой в
мире идеологии", но и сулит значительный прогресс, в том числе и
в развитии прикладных работ по оборонной тематике. Полковники и
генералы, которые умели не только принимать парады, но и
разрабатывать достаточно сложную аппаратуру, например, приборы
управления артиллерийским огнем, оценили перспективность новых
вычислительных методов и новой научной парадигмы. Был найден путь
на Старую площадь, в идеологический отдел ЦК, и вопрос о
реабилитации кибернетики продвинулся к разрешению. Так, на
артиллерийском лафете, кибернетика въехала на самые верхние этажи
идеологической кухни. Официальная реабилитация должна была
состояться там же, откуда прозвучали самые мощные залпы в адрес
зловредной империалистической теории -- на страницах "Вопросов
философии". Но для начала решено было подготовить научную
общественность к перемене мнения. При допечатке тиража "Краткого
философского словаря" ругательную статью о кибернетике изъяли, и
с 1954 года начался рейд по тылам -- серия семинаров в московских
научных учреждениях. Стенограмма одного из таких семинаров --
доклад А.А.Ляпунова в Энергетическом институте АН СССР и его
последующее обсуждение -- опубликована в сборнике. Это
замечательный документ, ярко демонстрирующий процесс освобождения
научной мысли: при его чтении физически ощущаешь, как со скрипом,
медленно, но необратимо поворачиваются мозги диспутантов, как
уходит скованность (но еще остается осторожность!), как выносятся
прочь заскорузлые догмы и всякий пропагандистский мусор.
Примечательно, что в обсуждении наряду с учеными и инженерами (в
Энергетическом институте уже давно занимались аналоговыми
машинами, а к тому времени разрабатывали под руководством
члена-корреспондента И.С.Брука цифровую вычислительную машину)
участвовали философы и даже некий подполковник Мурзин
(единственный из выступавших, биографических сведений о котором
составителям не удалось найти). Возможно, это был военпред,
принимавший какие-либо оборонные разработки института, но скорее
-- один из учеников Ляпунова, слушатель или преподаватель
Артиллерийской академии. Во всяком случае, речь его носит вполне
здравый характер, он не выглядит косным охранителем сталинистской
ветоши, а вполне открыт новым научным и общефилософским идеям,
демонстрирует неплохой уровень компетентности.
После "артподготовки" состоялся штурм главного бастиона -- осенью
1955 "Вопросы философии" опубликовали статью С.Л.Соболева,
А.И.Китова и А.А.Ляпунова "Основные черты кибернетики" -- первую
положительную статью о кибернетике в СССР. Собственно, о штурме
говорить не приходится: судя по публикуемой стенограмме
обсуждения статьи в редакции, это была полная капитуляция, где
защитники идеологической твердыни проявляли чуть ли не большую
лояльность к новым веяниям, чем осаждавшие, спешно встраиваясь в
их ряды (прежде всего тут следует отметить скандально известного
Арношта Кольмана, к парадоксальной фигуре которого мы еще
надеемся вернуться на страницах "НВС").
Сибирский плацдарм
Разумеется, большую роль в развитии быстро развивающегося
научного направления сыграл Новосибирский научный центр. Переезд
сюда в самом начале шестидесятых годов А.А.Ляпунова,
Л.В.Канторовича, И.А.Полетаева, А.П.Ершова сделал Академгородок
значительным кибернетическим центром, с которым в тогдашних
границах страны могли сравниться, пожалуй, лишь Москва да Киев.
Материалы об этом составляют значительную часть сборника, в том
числе его специализированных разделов: биологические,
лингвистические, экономические приложения кибернетики теснейшим
образом входили в круг научных интересов видных ученых, что и
получило отражение в сборнике. Мемуарные статьи В.А.Ратнера,
А.А.Титляновой, интервью И.А.Мельчука откроют читателю много
неизвестных страниц из захватывающей истории кибернетики в
Сибири. Более того, объем собранных или близких к окончательной
готовности материалов таков, что, насколько нам известно,
составители планируют подготовить еще ряд сборников. Ближайшая их
цель -- второй том "Очерков истории информатики". Эта будущая
книга должна быть посвящена искусственному интелллекту. И тут мы
можем позволить себе пофантазировать. Но сначала еще о некоторых
материалах уже опубликованного сборника.
Кибернетика до кибернетики
Общеизвестно, что кибернетика берет начало от известной книги
Норберта Винера, вышедшей пятьдесят лет назад, в 1948. Но идеи,
легшие в основу кибернетического подхода к самым различным
явлениям, накапливались задолго до этого. Математическая логика,
теория систем автоматического управления, конструирование
математических инструментов и счетных машин -- все то, что
послужило фундаментом будущей науки, появилось даже не за сто лет
до Винера, а еще раньше. Достаточно упомянуть об общефилософском
подходе к проблемам социального управления, как он был изложен в
прошлом веке в работах малоизвестного польского мыслителя
Ф.Б.Трентовского и знаменитейшего французского физика А.М.Ампера,
которые и применили впервые сам термин "кибернетика". Остановимся
на одном аспекте предыстории кибернетики. Вспомним, что Винер
назвал свою книгу "Кибернетика, или Управление и связь в животном
и машине": с самого начала подчеркивалось биологическое значение
новой дисциплины. Проблема обратной связи, управления в биологии
и была еще одним из корней кибернетики, корнем, уходящим
опять-таки довольно далеко, как минимум до работ И.М.Сеченова. Но
и не углубляясь в столь давние времена, можно обнаружить в России
работы совершенно кибернетического плана еще до книги Винера, в
межвоенный период: исследования по биомеханике Н.А.Бернштейна,
труды М.М.Завадовского, П.П.Лазарева... Жизни и деятельности этих
предтеч кибернетики посвящен ряд очерков данной книги.
Примечательно, что в одном из них известный эколог и общественный
деятель Н.Н.Воронцов прямо называет монографию Завадовского
"Противоречивые взаимодействия между органами в теле
развивающегося животного" (1939) первым в мировой литературе
исследованием по биокибернетике. Биография разностороннего
ученого, занимавшегося и биофизикой, и геофизикой, академика
П.П.Лазарева принадлежит перу А.А.Ляпунова, который был его
учеником. Она получена из архива Алексея Андреевича и публикуется
впервые.
Первые кибернетики в России -- староверы!
Но до каких же эпох пришлось бы дойти историку науки, пытающемуся
обнаружить начало -- даже не предыстории, а предвосхищения
кибернетики в нашей стране? Книга не ставит такого вопроса, но мы
можем поразмыслить на эту тему. Первым прототипом
кибернетического устройства считается машина Раймунда Луллия,
каталонского поэта, философа и проповедника 12 века, в которой
посредством вращения концентрических кругов с начертанными на них
различными понятиями получались логические комбинации этих
понятий. Почти через полтысячелетия сведения о "Великом
искусстве" Луллия проникли в Московию. Они не вызвали большого
интереса в официальных кругах (мы имеем в виду не столько власти,
сколько скромные тогда очаги официально разрешенной учености,
расположенные преимущественно в монастырях), а их популяризатора
Андрея Белобоцкого даже чуть не объявили еретиком, что могло
грозить ему казнью через сожжение, но все же не сожгли, а всего
лишь отправили в Нерчинск -- и то не сразу, да и не в ссылку, а
вроде как в командировку: участвовать в подписании договора с
Китаем. Но комбинаторно-логическое учение Луллия нашло
неожиданный отклик в среде отверженных -- старообрядцев.
Необходимость не только делами веры, но и впечатляющей теорией
подкрепить свою приверженность "древлему благочестию" заставляла
их искать крупицы мудрости в источниках порой непривычных: ведь
ни в Славяно-греко-латинскую, ни в Киево-Могилянскую академии их
не пускали. Так переложение Раймунда Луллия стало одним из весьма
популярных сочинений в Выговской старообрядческой общине: в
современных древлехранилищах сохранилось свыше пятидесяти списков
этого произведения.
Бегло назовем еще несколько сюжетов, которые могли бы найти
отражение в будущей книге.
Вот почетный академик Иван Алексеевич Вышнеградский, который не
только заложил основы теории автоматического регулирования в
России, но и явился основателем профессионально-технического
образования, а под конец жизни, на посту министра финансов, сумел
сбалансировать бюджет и укрепить курс рубля.
Вот эмигрант из Чехии Ярослав Грдина, продолживший работы
Вышнеградского, основоположник динамики живых организмов
(биокибернетика!).
Вот тонкий богослов о. Павел Флоренский, энциклопедист и эрудит,
рассматривавший орудия труда человека как проекции органов тела и
предсказывавший возможность такого проецирования для некоторых
мыслительных функций. Его расстреляли на Соловках. А вот
поносимый ортодоксами-большевиками эмпириомонист Александр
Богданов, ратовавший за "чисто пролетарскую культуру" и создавший
тектологию -- всеобщую организационную науку. Он погиб, ставя на
себе опыт по переливанию крови.
И даже если говорить о гонениях на кибернетику, то начинать
придется не с пятидесятых годов, а на четверть столетия раньше. В
1926 журнал "Под знаменем марксизма" обрушился на профессора
А.Н.Щукарева, который осмелился механизировать... мышление.
Занимался бы себе своей физической химией -- так нет,
сконструировал машину для логического вывода (по образцу
известного изобретения английского логика У.С.Джевонса) и
публично ее демонстрировал! Отметим, что здесь вполне можно
говорить также о первом прототипе дисплея: Щукарев модифицировал
машину Джевонса, и выводы у него не просто считывались, а
проецировались на экран.
Так что не только об истории, но и о предыстории искусственного
интеллекта и других разделов информатики можно написать еще очень
и очень многое. Будем надеяться, что мы прочтем эти интересные
страницы. Успешное начало -- выход большого (свыше сорока
печатных листов) сборника "Очерки истории информатики в России"
-- подкрепляет эти надежды.
Сергей КАМЫШАН.
г. Новосибирск.
стр.
|